Райская жизнь

Из всех юргинских журналистов, попавших в телевизор в начале девяностых, наибольшую народную любовь сыскала именно Раиса Данилова. Собственно, до последней поры, в нем только она и оставалась — Исмагилова, Сухий, Воржева, Хасанов сделали в свое время Юрге ручкой, и исчезли из города. Полюбить тогда было за что — проблемы в провинции не переведутся никогда, а сюжеты на социальную проблематику стали для Раисы Никаноровны своего рода визитной карточкой. И, конечно, за авторские программы, спектр которых и сейчас кажется насыщенным — от паранормальщины до пространных диалогов с известными и интересными в городе людьми.

В нулевых ее отношения со зрителем продолжились — и пусть Данилова уже не появлялась в кадре, ее хорошо узнаваемый голос каждый вечер все равно доносился из телеприемников; сюжеты о деятельности администрации города наполняли эфир местных информационных программ. В мае же она исчезла из зоны видимости.

Сразу понесся народный звон — сократили, уволили... Все оказалось чуть проще — я был у нее в кабинете в ее предпоследний рабочий день, — она уходила из муниципалитета с нескрываемым удовольствием. А причины просты — творческий тупик, уже вконец осознанная невозможность дальнейшего профессионального роста и... козни. И пусть Данилова всячески старается избегать этой темы — сегодня у нее уже другая жизнь, — но факт остается фактом: без участия третьих лиц этот уход бы не состоялся, работала бы в администрации города до сих пор.

В начале сентября я встретился с отстранившейся от подковерных властных интриг Раисой, и увидел в своем роде немного нового человека. По крайней мере чаще улыбающуюся и с по-настоящему здоровым цветом лица.

Городская политическая жизнь отныне меня интересует только как человека, как журналиста — никоим образом.

Шипилов | И каково вам сейчас — на воле-то?

Данилова | (Смеется). Очень хорошо. Я абсолютно свободна и просыпаюсь с ощущением того, что стала сама себе хозяйкой.

Шипилов | Вопрос не случаен. Этот ваш исход из администрации, равно как и уход в свое время с ЮТВ, не остался незамеченным для городского зрителя и читателя. Но страсть публики посудачить о жизни даже локально известных людей в вашем случае тем не менее выглядела прошедшим летом не как попытка покопаться в частном белье — какая-то забота, что ли...

Данилова | Разумеется, мне приятно подобное слышать, это не кокетство, не тщеславие. Исключительно теплое ощущение человеческого участия.
То есть не «звездная» болезнь. Но знаю людей, которые, глядя со стороны, думали, что я такая несусветная особа. На самом деле ничего подобного, никогда не воспринимала себя так.
Просто была такая работа. Любимая, интересная, тяжелая. И увлекающая — полностью, с головой.

Шипилов | Но эта локальная слава на вас в девяностых все равно ведь обрушилась.

Данилова | Известность, пожалуй.
Причины-то просты. Телевидения тогда в городе почти не было: всего лишь три канала, два из которых — федеральные, — не то, что сейчас. И у нас на десятой кнопке сложилась такая монополия на освещение происходящего в Юрге.
Работали с упоением. И в то время была ведь практически полная свобода слова. А раз есть такая свобода, то полет для творчества открывается неимоверный. Это не высокие слова — реальное складывалось тогда ощущение.

Шипилов | Тем не менее одиннадцать лет назад вы ушли с телевидения в пресс-секретари городской администрации. Заранее зная, что там этой свободы — творчества, главным образом, — быть не может по определению. Зачем?

Данилова | А к 99-му году уже наступили времена несвободы. Все делалось с оглядкой, гайки потихоньку закручивались — того, что было в начале десятилетия, однозначно не стало. Поменялись мировоззрение, обстоятельства... Главное — тогда поменялась власть. И все изменилось: перестроечное и преддемократическое времена прошли.

Шипилов | Но для отдельно взятой Юрги 1999-й год это еще не Путин, но уже Тулеев.

Данилова | Я бы не сказала, что на работу журналистов так сильно влияла региональная власть, нет. Общая тенденция наметилась — далеко не обо всем можно было рассказать зрителю, далеко не все нам позволяли снимать и выпускать в эфир. То есть некое разочарование меня тогда посетило — не в профессии, а в обстоятельствах, которые загнали профессию в угол. Журналистика перестала быть полноценной — говорю о том, что вижу, говорю честно, открыто, — таковое ушло. Началось давление, появились купюры, звонки... Звонки сверху присутствовали всегда, но существовала уверенность в том, что журналист защищен в своем праве доносить до зрителя и читателя информацию. Защищен законом о СМИ, защищен законом логики.

Шипилов | В советских Конституции и Законе РСФСР «О печати» тоже прописывались недопустимость цензуры и свобода слова.

Данилова | Когда началась перестройка, даже здесь, в глубокой провинции, а я тогда работала в районной газете, мы достаточно быстро в журналистских кругах четко уловили, что времена меняются. Если раньше нужно было недоговаривать, умалчивать, а кое-что и вовсе игнорировать, то в середине восьмидесятых все свелось к тому, что рассказывать стало можно уже обо всем. Это выливалось в очень интересные публикации.
В девяностых эти ощущения лишь глубже укоренились. Было настроение — не скажу, что революционное, — но подъема. Это придавало ох, какие силы.

Шипилов | То есть имелась уверенность в том, что журналист — помощник общества.

Данилова | Абсолютная. Всегда выступали, исходя от идеала. У меня тогда была крайняя уверенность в том, что я все делаю правильно — как будет лучше для конкретного человека, для общества в целом.

Шипилов | В конце девяностых этот идеализм уже перестал быть актуальным?

Данилова | Да, мой уход с телевидения стал связан с рядом сложившихся воедино обстоятельств — и разочарование, и усталость, и нездоровье...
К тому же продолжать носиться по городу за новостями в достаточно зрелом уже возрасте — этот момент тоже немаловажен. Даже несмотря на то, что из года в год мы рассказывали об одном и том же, азарт все равно присутствовал. Делали авторские программы — у каждого на ЮТВ было даже не по одному проекту.

Шипилов | Припоминаю. Вся эта городская политическая возня очень смешно смотрелась в телевизоре.

Данилова | Мне вот сейчас почему-то вспомнилась передача «Власть». Тогда был очень колоритный городской Совет — с людьми совершенно разных, практически полярных взглядов. Они постоянно разбивались на коалиции — мы их у себя за глаза называли «хунтами», — и дебатировали, дискутировали... И в то время, когда решила делать эту передачу, в Новосибирске проходил конкурс «ТЭФИ-Регион», мы поехали поучаствовать. Там присутствовал Владимир Познер, я подошла к нему и спросила, как лучше всего в маленьком городе делать общественно-политическую передачу. Мы проговорили довольно долго, он настойчиво посоветовал следующее — ставить камеру и писать все подряд. А потом, порезав и разбавив ремарками, выдавать в эфир. Так и сделали.
И передачи те смотрели с удовольствием, в горсовете же нас просто ненавидели.

Шипилов | Ну да, это не современное юргинское телевидение — то Наташа Белоусова с разгадкой тайн имени, то Почерняева с поварами какое-то хрючево в эфире готовила.

Данилова | Нынешним журналистам очень непросто.
Девяностые вообще оказались очень благодатными для работы в Юрге. Пикеты, забастовки — все это было. Город лихорадило, иногда профсоюзные собрания без съемочной группы даже и не начинались. Присутствовал народный отклик — нас однажды не пустили на территорию, где бастовали работники ТЭЦ, так люди сами подошли на проходную. И снимали через прутья: мы с одной стороны, они — с другой.
Так что сегодняшним журналистам можно только позавидовать такой фактуре. Но, повторюсь, им сейчас в разы сложнее — люди стали аполитичнее, пассивнее. А тогда все кипело, бурлило — вместе с пикетчиками сидели ночами на рельсах, у костров. Сегодня такое вряд ли сможет повториться.

Шипилов | И в конце девяностых, поняв, что спираль свободы сжимается, вы подумали, что неплохо бы найти себе теплое местечко, где можно будет спокойно встретить пенсию.

Данилова | Отнюдь, никогда об этом не помышляла. Уже прошел конкурс на вакансию пресс-секретаря, приходили люди, оставляли свои резюме... Мне один раз предложили, второй... На третий раз я подумала — а почему бы и не попробовать? И все. Ни о какой теплоте и сытости речи даже не было.
Главой тогда стал Павел Венадьевич Ширшов — я ему симпатизировала. Интеллигентный, разумный человек, с которым, как показалось, будет интересно поработать.

Шипилов | Мне так думается, он, зная ваш стиль и страсть к сюжетам социальной проблематики, просто подстраховался. Вряд ли бы ему хотелось видеть в «Факте» картинку, в которой вы разносите в пух и в прах деятельность его администрации.

Данилова | Он так и сказал: «Тебя лучше иметь в друзьях».

Шипилов | Тем не менее вы работали в этой должности с тремя разными градоначальниками — как, на ваш взгляд, менялось отношение власти и к деятельности пресс-службы и к журналистскому сообществу?

Данилова | Ширшов пришел в администрацию как раз на волне очередных экономических изменений — старался сохранить для города его предприятия, доказывал собственникам важность участия в городской жизни, вникал во все происходящее в Юрге. Критику уважал — как высказанную в глаза, так и звучавшую с газетных страниц.
При Хромове все поменялось. Виктор Дмитриевич — эстет; тяготел к культуре, к искусству. И даже не смотря на его громкий уход, многое сделал: облагородил площадь, достроил спорткомплекс, мост, почти все сегодняшние городские проекты зачинались именно при нем. Я тогда не обо всем знала — как пресс-секретарь иногда не владела информацией, стали появляться абсолютно закрытые темы.
А Танков... Моя работа при нем была эффективной. Анатолий Тихонович человек неравнодушный и остро переживающий все те моменты, когда, в силу нехватки бюджетных средств, многое сделать в городе невозможно. Его это крайне трогает. Он для города старается...

Шипилов | Очень хорошо. «Человек неравнодушный, искренне переживающий, старается что-то сделать» — для чего тогда нужно было уходить из администрации? Идеальный ведь по описанию начальник.

Данилова | Я устала. Устала от этой профессии, от недостатка творческой работы.
Пресс-секретарь существует ведь в определенных жестких рамках. Его задача проста — формировать общественное мнение, информировать избира... граждан о результатах деятельности органов государственной власти. (Оговорившись, смеется). Эти крупицы нужно постоянно находить, бесконечно объяснять и провалы со взлетами, освещать волнующие людей события, чтобы они видели, что городская власть принимает участие в их жизни. Это сложно. Я ведь всегда стараюсь работать искренне, и видела, что никакой обратной связи не происходит, нет реакций — были моменты, когда понуждала реагировать; людям ведь нужно объяснить ситуацию. Далеко не все муниципальные служащие готовы к тому, чтобы вести, пусть даже через пресс-секретаря, такой диалог с миром.

Шипилов | То есть, если одним словом, — осточертело.

Данилова | Я бы так не сказала...
Знаешь, я посмотрела, сколько народу пасется на творческих просторах — люди пишут, что-то сочиняют, фотографируют, рисуют, и прекрасно себя при этом чувствуют. Задала вопрос — что такое, почему все проходит мимо меня? Работа — дом, дом — работа... Возникла наконец потребность подумать и о душе.

Шипилов | Тем не менее у городской власти немного гипертрофированное восприятие деятельности собственной пресс-службы. Забегая к вам в кабинет, я постоянно заставал вас тонущей в бумажной работе — ладно бы только пресс-релизы, тут же сочинительство поздравлений и некрологов, сюжеты о выставках и спектаклях... Пресс-секретарь ведь не должен этим заниматься.

Данилова | Пресс-секретарь — не должен. А пресс-служба — почему бы и нет.

Шипилов | То есть подготовка сюжета о прошедшем городском конкурсе озеленения внутриквартальных территорий — это есть норма работы информационно-аналитического отдела? Не смешите меня.

Данилова | Пресс-служба предполагает некий штат сотрудников. А я там была одна-одинешенька.

Шипилов | Ну да. Одна-единственная Данилова, поставляющая во все городские СМИ тонны готовой к публикации информации обо всех сферах жизни, тем не менее фактически убила в Юрге пишущую журналистику.

Данилова | Спасибо большое, Дмитрий. (Помолчав). Хотя... ты прав.
Наверное, я была излишне активной. Это репортерская привычка — если событие произошло, делай его незамедлительно, новость живет сутки. Понимаешь, административная работа сама по себе малоинтересна для журналиста — а первичен во мне все-таки журналист, — и исходившая от меня информация о выставках, о книгах, даже порой об интересных людях, сейчас действительно кажется перебором. Чиновником за всю свою жизнь я себя так и не почувствовала.
Конечно, не нужно было этого делать — коллеги привыкли... Но у пресс-службы есть ведь еще одна задача — должен быть сплошной поток позитивной информации. Вот сюда и притягивались такие моменты.

Шипилов | Вам не кажется, что рядового читателя от этого сплошного потока позитивной информации, на деле никак не отражающего суть происходящего в городе, уже начинает подташнивать?

Данилова | Сейчас — кажется.
Знаешь, когда что-либо хорошее случается в городе, и люди этого не замечают — это тоже ведь плохо. Сегодня многие замыкаются в своем мирке, в своем окружении — никуда не ходят, никого не видят, — и им кажется, что ничего не происходит. Позитив необходим, иначе состояние беспокойства, которое общество постоянно испытывает, перерастает в подавленность.
Другое дело, в каком ключе все это подавать. Может быть, совсем ненавязчиво, под музычку какую-нибудь...

Шипилов | «Лебединое озеро» подойдет?

Данилова | Да хоть утиное...
Если происходит какой-то социальный взрыв, всплеск негатива, пресс-служба обязана найти специалистов, которые разъяснили бы людям, что происходит. То есть журналисты сняли фактуру, а мы им предлагаем своего комментатора — специалиста в этой области.

Шипилов | И вот, если подводить итоги вашего многолетнего пребывания в должности пресс-секретаря, какими будут главные достижения?

Данилова | Сразу скажу — журналистику не убивала... Журналисты были, есть они и сегодня — другое дело, что каждый здесь сам решает, каким журналистом ему быть...
За прошедшие годы почему-то именно в пресс-службу перетекло издание всех книг в городе — это все выкруживалось мной. Ладно бы книги собственно в Юрге — поэты, писатели неведомым образом притягивались к моему кабинету. ...Изыскивались средства в бюджете, не хватало — у кого-то попрошайничала, — одним словом, помогала. Выпустили очень хороший сборник стихотворений «Семиветрие», например.
А если более предметно... Давным-давно я придумала для города муниципальное телевидение. Было оно таковым сравнительно недолго, но хоть не пропало, и то хорошо.

Шипилов | На этом фоне не грех вспомнить вашу маленькую, но почему-то запомнившуюся свару с теперь уже тоже бывшим главным редактором уже не муниципальной телерадиокомпании Валентиной Агуреевой.

Данилова | Мы пикируемся с Валентиной не первый год. Не знаю, кстати, почему.
Когда я работала на телевидении, она тогда, при Ченцове еще, была пресс-секретарем — и боролась с нами, по должности полагалось. Тем более, что коллектив ЮТВ в девяностых был ох, какой зубастый — не подступишься, никто к власти не прислушивался. И ей с нами приходилось несладко.
А тут поменялись ролями, и пресс-секретарь почему-то сделался сейчас более уязвимым, нежели журналист. Пресс-секретарю никто не верит, хотя, как правило, он никогда и не врет.
Этот скандальчик с Валентиной... Знаешь, я очень болезненно переживала переход телевидения в частные руки, которое сопровождала от предложения идеи Ширшову и до покупки техники — ну как ты думаешь, легко ли было мне все это видеть? Вот, что еще немаловажно: когда ЮТРК отошла к Шабакину, меня посетило самое что ни на есть искреннее изумление ситуацией — как такое возможно? И личностных оценок участникам тех событий я не давала, только общественные.

Шипилов | Ладно, с прошлым разобрались. Как вам ваша смена? По мне, так Никулина пока на «троечку» справляется.

Данилова | Я еще зимой у нее осведомлялась — если соберусь уйти, захочет ли она пойти на мое место... Лена согласилась.
Думаю, у нее вполне получается. Почему, с другой стороны, не должно получаться — она работала на телевидении, газетная практика за плечами, есть специальное образование. Все нормально.

Шипилов | Под политкорректность, смотрю, вы теперь заточены идеально.

Данилова | (Смеется). Я по-прежнему смотрю все юргинские новости, читаю местные газеты — жизнь города, как мне кажется, вполне освещается.

Шипилов | ...Сказала мне об этом домохозяйка Данилова.

Данилова | По сути своей ничего подобного я еще не ощутила. Пока даже не домохозяйничаю особо — у меня был очень плохой отпуск, не отдохнула даже недели. Конечно, скучала по работе — свою натуру знаю, не усижу ни за что, найду себе дело.
Есть хорошие предложения, есть планы, которые я пока лелею и, думаю, скоро их осуществлю.

Шипилов | Я так понимаю, связанные с журналистикой? Просто журналист на пенсии — это, согласитесь, нонсенс.

Данилова | Да. Журналисту всегда найдется работа. Он может быть простым свободным художником, и именно это меня сейчас подкупает.
А телевидение, конечно, притягивает. Это захватывающая для меня область. И радует, что есть люди, которые хотят меня где-то видеть, чего-то ждут от меня — такое лишь подстегивает.
В одну реку, говорят, дважды не входят... Но я другая, жизнь сегодня — тоже другая. Может быть, скоро и объявлюсь где-нибудь с авторской программой.

Шипилов | То есть краткое резюме будет таким — «Бойся, городская власть, я возвращаюсь!»

Данилова | Нет уж, у меня абсолютно мирные намерения. Городская политическая жизнь отныне меня интересует только как человека, как журналиста — никоим образом.
Сейчас для меня важны люди. Их мировоззрение, дела, поступки. А город на удивительных людей очень богат.

Оригинал записи в LiveJournal