Свобода снова

В прошлом году в городе наконец появилась настоящая оппозиционная журналистика. Пожалуй, даже больше — Юрга узнала, что такое информационная война. Эфир юргинской телерадиокомпании начал методично наполняться сюжетами, рассказывающими об интересных моментах деятельности городской администрации — все тайное стало как никогда явным. И пусть мотивации к внезапному возникновению у ЮТРК независимой позиции, на мой взгляд, не совсем полноценны, но команда компании своего добилась — зрители смотрели и обсуждали аналитическую программу «Итоги недели».

Главным действующим лицом той войны и главным раздражителем провинциального спокойствия стала собственно шеф-редактор ЮТРК Валентина Агуреева — журналист в городе известный и слишком заметный. За долгие годы работы в профессии она научилась располагать к себе читателя и зрителя — в своих материалах она всегда бескомпромиссна и резка, но при этом мне нравится ее принципиальность. Агуреева, в отличие от большинства своих коллег, ни разу не изменила собственной позиции, не предала ни одного из героев своих сюжетов; она всегда старалась осветить тему до конца, не взирая на то, что это может оказаться кому-то неугодным.

Ее можно любить (как это делают зрители), можно тихо ненавидеть (как сотрудники администрации города), но равнодушно к ней относиться уж точно невозможно. Я не могу себя причислить к ярым поклонникам ее нынешнего творчества, потому что воспринимаю Валентину все-таки как газетчика. И тот накал страстей, который был в ее публикациях во времена редакторствования в «Юргинских ведомостях», сегодня, в силу особенностей телевидения, является недостижимой планкой. Хотя своими сюжетами она в итоге добилась даже чуть большего — благодаря эфирам ЮТРК, достоверность информации, которую поставляет муниципальная пресс-служба всем юргинским СМИ, резко упала в цене. Те жители города, которые привыкли не верить наслово всему написанному и сказанному, стали анализировать. И как показывает практика, таких людей становится все больше.

Я встретился с Валентиной, чтобы разобраться в том, зачем и с какой целью она развязала ту информационную войну, и почему от прежнего настроя сегодня не осталось и следа.

За что журналистов ненавидят современные правители, я теряюсь в догадках. Мы сейчас главные враги для них.

Шипилов | Если сравнивать сегодняшние новостные эфиры ЮТРК с тем, что компания делала в прошлом году, то разница видится значительная. Не осталось в этих программах ни той дерзости, ни смелости, ни остроты. Кляп, я так понимаю, вам вставили неплохой.

Агуреева | Еще какой! О какой свободе слова в юргинских средствах массовой можно теперь говорить?! Когда я начинала делать «Итоги недели», меня брал журналистский азарт, распаляло то, что администрация города сознательно не шла с нами на контакт. Если, допустим, нужно было поднять какую-то проблемную тему, которые, кстати, диктуют и жители, то никакого взаимодействия с властью не обнаруживалось, все двери махом оказывались закрытыми.
Тем не менее градус свободы слова и желание общаться с представителями СМИ зависят же от каждого конкретного градоначальника. Вот при Павле Ширшове все это было — он к критике относился с пониманием и уважением. При Хромове ее почти не стало, а при Танкове все только усугубилось — проблем в городе прибавилось, но гласности они не придаются в принципе.

Шипилов | Но меня смущает вот что — после того, как Хромова убрали с занимаемой должности, ЮТРК сразу перешла в оппозицию по отношению к новой власти. При этом принципиальной разницы между Хромовым и Танковым на самом деле не так уж и много — это одинаковые продукты системы. И то, что сегодня делает Анатолий Тихонович, тоже самое ведь делал и Виктор Дмитриевич. Почему же вы молчали тогда?

Агуреева | Я объясню.
Меня заинтересовало следующее — когда в 1997 году в Юрге готовились к выборам, Тулеев указал своим перстом на Абашкина. Его благополучно избрали, а потом тихонько задвинули. И это ставленник Амана Гумировича! Два года спустя Тулеев предложил Ширшова, которого в 2003-м опять тихо убрали. Хромов — снова протеже губернатора, но от него избавились уже громко. И меня забеспокоил вопрос — почему выбираются такие фавориты, разве в области не видят, кого предлагают горожанам изначально? Вы же ему доверяли, а за что же убрали?

Шипилов | Вам рассказать, за что именно?

Агуреева | Я знаю, Дима. Но и нельзя говорить, что он совсем ничего не сделал. И когда его облили грязью, сказав, что мы Хромова наградим, расцелуем и отправим в отставку, я возмутилась. Почему, если есть доказанная вина, не наказали? Вот эта непоследовательность мне не нравится.
И вот в очередной раз Тулеев назначает нового исполняющего обязанности главы города, и Танков сразу же начинает переходить все границы. Есть федеральный Закон о выборах, который предусматривает, что если чиновник идет во власть, он даже близко не должен подходить к администрации города. Не пользоваться ни кабинетом, ни связью, ни машиной. Ченцов боялся нарушить закон, и в итоге его соблюдал. Абашкин его соблюдал. И Ширшов тоже боялся. А когда пришел Танков, он стал себя очень нагло вести — ему было плевать на все эти законы, на все запреты. Он откровенно сидел в еще не полноценно своем рабочем кабинете, вел приемы граждан, награждал от имени муниципалитета. А кем он был в это время? Да никем, он должен был идти на одном уровне со своим оппонентом на выборах, как всего лишь кандидат. И вот этот самый момент меня коробит до сих пор.

Шипилов | Но если отслеживать хронологию, независимая позиция у ЮТРК проявилась ведь гораздо раньше предвыборной кампании, и совпала с инициированной Танковым акцией по возврату в муниципальную собственность всего того, что благополучно вывел из данного фонда Хромов. И для вас, получается, это была элементарная самооборона — убедите меня в том, что это не так.

Агуреева | Я не буду тебя в этом убеждать, поскольку не знала всех этих дел. Я не лезу в финансовую и хозяйственную стороны жизни телерадиокомпании, у меня другая задача — отражать то, что происходит в городе. А то, что здесь делалось... Меня никто не посвящал в эти тайны мадридского двора.
Просто меня задела вся та нечестная игра, которую ведут во время предвыборной гонки областная и городская администрации, а она ведь началась не в сентябре, а как раз с назначением Танкова на должность исполняющего обязанности главы города. Я просто устала наблюдать за этой «херомантией».

Шипилов | Тем не менее ЮТРК гордо провозгласила себя независимым игроком на информационном рынке, хотя, мне кажется, невозможно стать таковым, просто проснувшись одним прекрасным ранним утром. Для этого нужно создать компанию с нуля — как это было, например, с телекомпанией НТВ в 1993-м. Тогда они действительно были независимой телекомпанией, и это уже вошедший в историю образец уникальной по своему пилотажу либеральной журналистики.

Агуреева | У меня всегда было к ней тяготение. И когда Хромов пытался создать в городе независимое телевидение, меня тогда осенила мысль, что мы на самом деле будем свободны. В итоге это оказалось немного не так.

Шипилов | Ладно, вопрос о лицемерии в отношении редакционной политики ЮТРК разных периодов снят, но этот же вопрос применимо к деятельности пресс-службы городской администрации, в общем-то, уместен. Там персонал не менялся уже десять лет и мне нравится определенная последовательность, с которой этот рупор власти открывает всем глаза на каждого предшественника действующего на тот момент градоначальника.

Агуреева | Конечно, очень уместен. Разумеется, Данилова не могла не знать о том, что творит Хромов, равно как и не могла не участвовать в написании той статьи, которую Атучин опубликовал год с лишним назад в своей газетенке. Она вышла ведь без подписи, анонимно, с передергиванием фактов, с неумелым морализаторством, с неточностями в цифрах. И нужно было судиться, но Шабакин выбрал достаточно смиренную позицию. Видимо, у них были свои отношения с Хромовым, что заставило не лезть на рожон... Он ведь работал в его предвыборном штабе — сам понимаешь, быть у воды и не напиться...
А что касается пресс-службы... Вот уйдет Танков, спустя некоторое время мы многое о нем узнаем из пресс-релизов. Это законы жанра. И возможно, расскажет об этом Данилова. Если, конечно, сохранит свое место.

Шипилов | Посмотрим, все секреты в этом городе раскрываются по традиции раз в четыре года.
Но вы ведь, Валентина, в плане накаливания обстановки вокруг себя, что называется, «зараза со стажем». Достаточно вспомнить ваш антимилицейский демарш в 2000 году, который был осуществлен через «Юргинские ведомости». Неужели еще десять лет назад вы ничему не научились?

Агуреева | Ты знаешь, у меня тогда имелись все основания верить верховной власти в лице губернатора, ведь после выхода проблемного материала шла моментальная реакция. Тут же — пинка в зад, прибегали чиновники и на месте разбирали ситуацию. Мы с Пономарчуком снимали сюжеты, я писала в «Кузнецкий край» — там редакторствовал покойный Женя Богданов — вот с ними мне было интересно работать, это были смелые ребята.
А когда у меня начиналась борьба с городской милицией, я помню, меня привезли в Междуреченск — там собрали журналистов со всей области. И прилетел на вертолете Тулеев, который планировал выступление. Я подумала, что наверняка соберут пресс-конференцию, и что буду должна задать на ней пару вопросов, иначе меня бы просто стерли здесь, в Юрге. И когда я задала ему вопрос, обрисовала всю ситуацию, он дословно ответил мне следующее — «Была бы моя воля, я бы сегодня Богеру открутил голову». То есть это было сказано на всю областную прессу — присутствовали телевидение, радио, все большие и малые газеты. И у него были такие холодные и злые глаза, он буквально пронизывал меня своим колючим взглядом. Возвращаясь же назад, я поняла ужас всей этой системы — ночь не спала, эти глаза преследовали меня дня четыре. Что маленький человечек, каким бы ты сильным журналистом ни был — ничего не сможешь сделать. Потому что сомнут, сотрут — не будет даже угрызений совести. И струхнула — уж слишком мощным является этот механизм.

Шипилов | Но на этот механизм есть ведь и свои контрмеры. И единственное, что может как-то противостоять, это цеховая солидарность. Вас тогда, кроме Константина Антонова, больше никто всерьез и не поддержал.

Агуреева | Костя журналист все-таки немного другого уровня, а мы — люди маленькие. Он же был собственным корреспондентом Первого канала, а это уже сила.
Действительно, журналистская солидарность многое дает, и я рада, что меня тогда поддержали в газете «Томь», в «Кузнецком крае»... А местные — поджали хвост, разбежались по своим уголкам, показывали пальцем, шушукались — дескать, «куда ж ты, дура и скандалистка, лезешь».

Шипилов | Тем не менее десять лет назад вы умудрились поднять уникальную по своей высоте протестную волну — к вам присоединились и Валентина Плиткина, что, конечно, минус, и Сергей Якушев, что, в общем-то, было плюсом.

Агуреева | Знаешь, я вспоминаю это, как самые лучшие времена в своей журналистской деятельности. Было весело — иногда сквозь слезы, конечно. Но было интересно, имелся профессиональный азарт.
Я ведь тогда и предположить не могла, что вокруг меня соберется такая компания. Начиналось же все с простого — начальник районной милиции подкидывал мне время от времени интересную информацию. Не знаю, наверное, у них какая-то конкуренция с начальником горотдела была... Так вот, однажды он мне предоставил данные о ворованных автомобилях — тогда эти аферы с перебиванием номеров в Юрге только начинались, и наши милиционеры были причастны к этому. Я провела расследование, съездила в Новосибирск, встретилась с ребятами, которые там вели это дело... И выдала в газету. Богер стал мне звонить, общался довольно грубо. Я ему предложила прокомментировать ситуацию и опубликовать ответ. Он же категорически отказался. Меня это очень подстегнуло.

Шипилов | Но вы ведь все равно потеряли должность редактора в районной газете, и ушли в пресс-службу районной администрации. Для журналиста это карьера вниз.

Агуреева | Зато как ушла! Тогда область назначила в район нового исполняющего обязанности, и Хамиту Сурхаеву прямо сказали, что если он не уберет Агурееву, то выборы проиграет. И вот он уже в должности, но в газету не звонит день, второй, третий... Я тогда решила сама пойти к нему на прием, благо проблем было достаточно — нет бумаги, нет денег на зарплату, нет бензина. Я ему все это перечислила, но заметила, что меня не слушают. А потом он мне говорит — «Знаешь, Валентина, я человек здесь новый, мне в предвыборный штаб нужен сильный журналист». Сказала, что подумаю, кого можно посоветовать. А Хамит отвечает, что хотел бы меня взять. Пообещала подумать, но в итоге все равно согласилась. И я честно стала на него работать — благо, с ним это одно удовольствие, он умный дядька, сразу видна харизма.
Выборы мы в итоге выиграли, мне даже медаль на грудь повесили. И в порыве откровений он однажды сказал — «А я ведь наблюдал за тобой, как ты работаешь, и теперь я вижу, что ты настоящий друг, что на тебя можно положиться».

Шипилов | Ну не всем же досталась в регионе восточная мудрость. Кто-то вот одним восточным деспотизмом ограничивается.

Агуреева | Да, Сурхаев понимал, что журналист — вечно голодный, вечно холодный, вечно злой. Я ему однажды предложила устроить пресс-ланч для областных коллег. Он идею оценил, сказал, чтобы собирала всех, кого знаю. И он нам такой праздник в Зеледееве устроил, закачаешься! Когда Хамит увидел, что на столы положили одноразовую посуду, потребовал немедленно это убрать — чтобы только белые хрустящие скатерти, серебряные столовые приборы, хрустальные бокалы, хотя представь, все ведь происходило на берегу Томи. Притащил солдатскую кухню, устроил выставку изделий, которые производят местные предприятия. Народ откровенно гулял, и он был с нами до самого конца. Потом каждому журналисту вручил по пакету с разной снедью — водка, селедка и прочее. Рассадил всех по машинам и в ночи увез по домам.

Шипилов | Вот так нас за недорого и покупают.

Агуреева | Да! И после этого журналисты, которые присутствовали на том ланче, к нам всегда просились, и видели только положительное в работе районной администрации.

Шипилов | Но это в любом случае не снимало наличие негативных моментов в жизни Юргинского района. То есть, с одной стороны, неплохо бы и еще раз на берегу реки живот набить, но, с другой-то стороны, это мешает исполнению профессиональных обязанностей.

Агуреева | Проблемы, конечно, были. И немалые. Даже, помню, приехала тогда Лариса Максименко из «Комсомольской правды» — вся такая принципиальная и непьющая. Накачали! И сумку дали! И взяла ведь! И поехала довольная! И не было от нее ни одного критического материала.

Шипилов | Я вот подумал, а почему бы Танкову не поступить так же. Хотя, наверное, кричать в телефонную трубку все-таки проще.

Агуреева | Да не нужны нам эти закармливания. Ты просто по-человечески поговори с журналистами — обращаясь к ним на «вы», не повышая голоса, слушая, что тебе говорят. Но там так не умеют. И от этого немного обидно.
До нашей первой схватки я ведь была в него практически влюблена: он тогда шел на выборы в депутаты областного Совета, а Хромов — в градоначальники. Их избирательные штабы находились совсем рядышком, и как-то в выходной день мы с ним разговорились за чашечкой кофе. Он мне почему-то так разоткровенничался про свою жизнь личную, про коллектив... Ну я у него и спросила, почему бы ему не пойти в мэры. Он сказал, что есть три причины этого не делать — во-первых, наживет себе много врагов из-за своего характера, что сейчас мы, кстати, и наблюдаем. Второй причиной оказалось то, что он не хочет терять свое детище, что хочет продолжать его развивать. И третья, самая немаловажная из озвученных причин — он не хотел потерь в заработной плате.

Шипилов | Компанию, положим, он и не потеряет — как был основным акционером, так им и остается. А вот про врагов, конечно, все очень грустно. Я бы даже сказал по-другому — у него не осталось друзей.

Агуреева | Я тоже в этом убедилась.
А мое первое разочарование в градоначальнике произошло, когда мы с ним в очередной раз пересеклись во время выборов. И в этой суете он у меня наконец спросил — «А на кого ты, Валентина, работаешь?» Я ответила, что в ЮТРК. Он сразу изменился в лице, сказал, чтобы больше к нему не подходила, «потому что отрабатываю хлеб у уголовника». Я же в свою очередь Сашину жизнь знаю — у него не все просто, но опускаться до навешивания таких ярлыков... Вот такая у нас власть — они в плане слов себе очень многое позволяют.
А второе разочарование было, когда Танков сказал, что «в ЮТРК непрофессионалы работают, все профессионалы в городе — только на ЮТВ». Ах, думаю, твою мать, мы — и непрофессионалы. Ну тогда получи еще!

Шипилов | Вы вот в самом начале вскользь упомянули, что большинство высоких кабинетов сегодня для вас закрыто — нет диалога, не дают комментариев. А что дает этот доступ для журналиста? По сути ведь ничего. Проблему можно раскрыть и без того общения, тем более, что администрация города не является ни важным источником информации, ни основным исполнителем по проблемным моментам.

Агуреева | Согласна. Мы-то городская телекомпания, слишком мелкий уровень. Но в той же ситуации, например, находится и Юлия Атучина, которая здесь представляет губернское телевещание, и когда так же бегают и от нее, это наводит уже на мысли об определенной политике.

Шипилов | Плохой пример приведен, кстати. Ей, насколько я знаю, отказывают не из принципиальных соображений, как, например, вам, а потому, что люди устали видеть выхваченные из контекста фразы в сюжетах.

Агуреева | Может быть, я не являюсь поклонницей ее творчества. Да и почитала ее Живой Журнал — ересь какая-то. Девка она, конечно, амбициозная, но до журналиста ей еще очень далеко...
Знаешь, когда я иду за комментариями, мне открытым текстом говорят — «Зачем ты в это лезешь? Это не ваше дело!» И если обращаюсь к узким специалистам — к заместителям главы по ЖКХ, по социальным проблемам, то уже не раз слышала от них, что им запретили с журналистами работать вообще.
Просто все началось с ситуации, когда к нам стали приезжать жители пристанционной части города и жаловаться, что их затапливает. То есть представь себе картину: зима, январь, вода заливает погреба. И все это происходит на фоне грядущих выборов в Государственную Думу, а значит все новости должны быть втройне только хорошими. Наша съемочная группа поехала и сделала материал. Взяли комментарий у Бушина — он сказал, что проблем слишком много, нужна специальная машина, чтобы прочистить русло, то есть пусть жители сидят и ждут. А Танков в то время возглавлял штаб по подготовке к выборам. И когда он этот сюжет увидел, я думала, меня разорвут на части. Он стал звонить, стращать, что Аману Гумировичу на нас нажалуется. Я сказала, что тоже ему позвоню. Нас по крайней мере всегда учили, что если есть проблема, то ее нужно освещать. А ты же руководитель — вот и решай. Замалчивание ведь в итоге создает ситуацию, когда народ, не видя взаимодействия, начинает таких начальников просто ненавидеть — люди же видят отношение к себе. Хотя их подход тоже понятен — нужно все пригладить, то есть у нас все хорошо, господа миряне, ведь через месяц голосовать за «Единую Россию». Ну и в результате после всего этого шума они сразу же нашли и деньги и технику.

Шипилов | Это лишний раз доказывает, что иногда они готовы реагировать.

Агуреева | Зато какой ценой нам это дается...
Некоторое время назад был еще один интересный момент, когда мы делали сюжет про отсутствие пандусов у городской администрации, что создает большие трудности для инвалидов — они попросту не могут попасть к власть имущим. То есть приехал колясочник на прием к главе, а клерки внизу отказались пропускать. А с ним пришли сильные ребята, которые говорили, что могут его занести на третий этаж, то есть проблем не было. Не пустили. Мы же здесь рядышком, отсняли картинку, сделали сюжет... Танков, конечно, был после эфира никакой, у меня тогда спрашивали — «Ты что с ним сделала?» Я позже до него дозвонилась, предложила эту проблему обсудить, а он об одном — «Я на вас в суд подам». Хотя уже на следующий день Танков сам поехал в организацию инвалидов, и сейчас, обрати внимание, у здания администрации города есть и пандус, да и помощь он организации оказывает. Нас же обвинили в намеренном разжигании никому не нужных страстей...
И чтобы получить комментарии, постоянно слышишь эту безумную скороговорку — «мне глава не разрешил, посоветуюсь с главой, если глава даст добро...» Возникает резонный вопрос — а какого хрена ты там делаешь? Если ты не специалист, то уйди с этого места, освободи кресло. Это что за команда такая?

Шипилов | Просто люди боятся отвечать за свои слова. Особенно, когда нечего сказать по существу.

Агуреева | Единственное, что мне, конечно, нравится в самом Танкове — то, что он не боится принимать решения, берет все на себя. Правильное решение или неправильное — не важно, но он громогласно о них заявляет. Вот сказал, что закроет «ТехноНиколь», а сегодня что? А сегодня — наилучшие подружайки, теперь вопросы решают уже вместе. Хотя народ вопит.

Шипилов | Просто перед принятием решений принято хотя бы немного думать.

Агуреева | Ну надо бы. Это если по-хорошему. Но как сейчас-то он перед горожанами выглядит?

Шипилов | Просто в последнее время это очень хорошо прослеживается — если где-то есть какая-то проблема, боже сохрани, чтобы об этом узнали журналисты, а впоследствии и люди. Хотя эти истории с пандусом и подтоплением на самом деле мелочи по сравнению с тем, что вообще происходит в городе.

Агуреева | Да. И я сейчас сознательно молчу.
Просто административный ресурс работает прекрасно. Я уже четвертый десяток лет работаю в СМИ и впервые вижу такое негативное отношение к журналистам. Я работала в заводской газете, пресс-секретарем в районной администрации, возглавляла деревенскую газету — раньше всегда старались и стремились выслушать, был диалог, искали решения проблем. За что нас ненавидят современные правители, я теряюсь в догадках. Мы сейчас главные враги для них.

Шипилов | Нужно научиться их хвалить. Тогда не будет бесконечных проверок.

Агуреева | О, да. Ты даже не представляешь, какой в прошлом году был накат на нашу телерадиокомпанию. Откровенный накат. Проверка за проверкой — их не было в таком количестве за всю историю ЮТРК, выгребали документацию целыми мешками, увозили на нескольких машинах. Что-то пытались найти, но, видимо, так и не нашли — суды-то власть проигрывает.

Шипилов | Тут было главное не что-то найти, а деморализовать. Ну не смогли в итоге найти нарушения, так хоть машину Шабакину спалили. Хотя у Саши, думаю, доброжелателей и без администрации города предостаточно.

Агуреева | И кто это сделал — до сих пор неизвестно. В милицию обращались, бесполезно. Даже уголовного дела не завели. Никто и не пытается искать.
Все проблемы ведь в кадровом вопросе. Все вокруг Танкова на цыпочках носятся, боятся лишний раз слово сказать. Такому безропотному окружению вряд ли можно позавидовать.

Шипилов | Но и в ЮТРК сейчас тоже страшная проблема с кадрами. Если посмотреть, кто сейчас у вас делает новости — радоваться нечему. Ладно, Деменковой можно уже многое простить — все-таки и мастодонт эфира, да это и последний оставшийся в информационной службе человек, работающий в компании со дня основания. Новая девочка пока еще ничем не блеснула — хотя, возможно, скоро раскроется. Да, еще у вас есть какая-то дама с невообразимой конструкцией на голове, но она тоже не делает какой-то принципиальной погоды.

Агуреева | Ну ты же не хочешь к нам идти.

Шипилов | Просто я ненавижу телевидение, да и жизнь давно устроена.

Агуреева | Ну вот... А проблема действительно есть. Просто в Юрге нет профессионалов. Ты правильно говоришь, что наша профессия сейчас себя изживает. От старой школы уже никого не осталось — а откуда тогда будут навыки у новичков? Девчата же, которые со мной работают, — да, они осторожничают, боятся. Пытаются делать проблемные материалы — глазенки-то загораются, но все в итоге сводится на нет.
Вот сейчас у нас два суда — первый из них по купленным кредитным кооперативом «Квазар» наградам. Одно слушание мы уже здесь проиграли, теперь подали кассацию. И сидели как-то, думали — а зачем нам все это нужно? Профессиональнее мы от этого не станем, авторитета не завоюем. Но ведь проблемы-то в городе есть, хотя иногда руки просто опускаются...

Шипилов | Несколько лет назад журналист Марьяна Максимовская вывела простую формулу провинциальных теленовостей — «Все о губернаторе и немного о погоде». Может, и вам наконец стоит взять ее на вооружение — благо, Раиса уже делает сюжеты обо всех аспектах городской жизни. Теперь ей осталось только сделать большой принт карты города, и вещать на его фоне об осадках и толщине озонового слоя.

Агуреева | (Смеется). Нет уж, я еще поработаю. Пока присутствует обратная связь, пока идут жители со своими бедами, есть смысл не сдаваться.
Знаешь, мне рассказывали такой забавный эпизод. В пристанционной части города сидят во дворе мужики, играют в домино. И один из них встает и говорит — «Так, все бросаем, сейчас „Итоги недели“ начнутся». Вот это мне очень приятно было слышать.
Есть, конечно, желание и сейчас покусаться — пообсуждать в эфире нормативные акты администрации города, поговорить о новой волне приватизации, рассудить ситуацию на строительном и транспортном рынках... Но какой смысл это делать, когда заранее знаешь, что кроме воплей в трубке телефона ничего не услышишь.

Шипилов | Баннер, кстати, пора бы уже и снять. Не актуально, да и правды как таковой не существует.

Агуреева | Знаю, у каждого она своя... Просто нужно определиться, под каким соусом это сделать, я Саше уже много раз говорила...
Я вообще была против его размещения. Но того требовала рекламная кампания. Просто тогда нас пытались откровенно зачистить, и нужно же было как-то на происходящее реагировать. А когда говорят «зачистить», я ведь без денег буду работать. Нам и так наполовину срезали заработную плату, но даже и этого не платят... А если честно, мне все по херу, я вообще-то пенсионерка. Мне многого не надо, если что, то и мужик мой прокормит. Дети, слава богу, на ногах крепко стоят... Так что прорвемся.

Оригинал записи в LiveJournal